Как время, течет Сура, на берегу которой раскинулся родной город моего отца, Пискунова Николая Константиновича. Ядрин – город его детства, юности, любви. Город, который ждал его в годы войны. Точнее, ждала его мама, Анна Яковлевна, коренная ядринка.

Папа был третьим в семье ребенком.

Старший брат, Гурий, был на фронте, когда отцу пришла повестка. Он часто вспоминает, как, скатившись на санках с берега Суры, заметил маму с листком в руке: «Сынонька, Коленька, повестка тебе», - и упала в обморок. В тот день, 7 января 1943 года, папе было 17 лет.

Уходил на фронт с убежденностью, что он никак не может не вернуться, ведь его так ждет мама. И он так молод.

Так неожиданно в его жизнь ворвалась война, и так же неожиданно закончилась в конце 1944 года.

Папа вспоминал: «Ко мне подошел полковник, тепло со мной за руку поздоровался. А я, слабый, истощенный, выписывавшийся только из медсанбата, где находился на излечении после контузии, ранения в шею и лицо, воспрял после такого внимания ко мне. Он сказал: «Ну, сынок, благодарю тебя за службу, личную дисциплинированность и доблесть, проявленные в боях. Ты отвоевался, едешь в глубокий тыл, в город Сталинск Кемеровской области, в военное училище. Набираются воины, доказавшие преданность Родине».

Идут годы, хорошеет и меняется Ядрин. Только память отца с годами не меняется, становится ярче, острее. Не отпускает его война проклятая.

Однажды я поделилась с ним впечатлениями о поездке в санаторий «Солнечный» Марий Эл. А папа достал потрепанную карту Марийской АССР, нашел станцию Сурок и стал рассказывать о том, как 9 января 1943 года его с другими парнями из Ядрина отправили в Сурок. Какое-то время там побыли, ждали новобранцев из других мест, а дальше – в Татарию, в Юдино, где была месячная учеба в сформированном отдельном лыжном батальоне автоматчиков.

Как-то правнучка Катюша читала дедушке о собачках, спасающих под завалами людей. А у отца на слово «собака» опять накатила война: «Знаете, а меня ведь собака спасла!» И стал рассказывать о страшном «боевом крещении». Из Юдино папа попал на 3-й Белорусский фронт в 159-ю стрелковую дивизию командиром отделения. 15 февраля 1943 года на станцию Крынки прибыло 800 автоматчиков, в маскхалатах, без лыж. Среди них был и папа. Им предстояло преодолеть 400-метровую нейтральную зону, густо заминированную фашистами. К тому же она тщательно освещалась прожекторами. Ползли медленно, с остановками, всю ночь. Рядами, строго друг за другом, впереди каждого ряда ползли саперы. Только перед рассветом нейтральная зона осталась позади. А впереди их ждал бой. Да какой! Отец очнулся от негромкого голоса: «Кто живой, отзовитесь!» Это шел, пригнувшись, незнакомый отцу капитан с двумя брезентовыми сумками. Увидев отца, он приказал двигаться за ним и бросил ему нетяжелую сумку. Живых они никого не нашли. Обратный путь был тяжелым. Капитан полз первым. На середине нейтральной зоны их заметили, стали обстреливать. Превозмогая ужас от гибели бойцов, страх, боль от раны, отец продолжал ползти за капитаном. Было жутко и страшно. Свистели пули, рвались снаряды. Очнулся в воронке. Ничего не чувствовал: ни боли, ни страха, ни холода, ни голода. Только отметил для себя, что наступила ночь, тихо, не стреляют. Сумка в руке. И опять впал в беспамятство. Очнулся от прикосновения к нему собаки с медсумкой на спине и свисающими лямками-вожжами. Свободной рукой отец ухватился за них и провалился в темноту. Очнулся в госпитале 17 февраля.

Какой же ангел-хранитель уберег моего отца?!

И пусть три с половиной месяца после этого боя его лечили в госпитале, были серьезные ранения, прострелена ступня, но он выжил и продолжал воевать! Он считает, что его оберегал комочек ядринской земли, который ему положила мама в кисет. Папа не курил, но кисет был всегда с ним.

Ядрин стал и городом его старости. После неожиданной смерти мамы, он не смог оставаться в Чебоксарах, уехал в родной город. Только Сура смогла постепенно вывести отца из состояния безысходности, горя, страшной потери. Ядрин – город его любви. Здесь он встретил свою судьбу – свою жену, любовь к которой он носит в сердце до сих пор, хотя мамы уже 10 лет нет с нами.

После окончания военного училища в 1946 году он стал офицером. В один из отпусков на танцплощадке Ядрина его покорила юная, скромная, милая девушка. И ей он сразу же понравился выправкой, сдержанностью, искрометной игрой на гармошке, баяне и аккордеоне.

В 1948 году они поженились. На женихе была белая рубашка, сшитая его матерью из новой простыни.

Мужем и отцом мой папа был замечательным. Таким и остается. У него две дочери, обе Почетные работники образования РФ, внучка, два внука, три правнучки. Отец для внуков – образец для подражания во всем: в семье, в служении Отечеству. Внук Петр – участник боевых действий в Чечне.

Отец ведет активный образ жизни. Я радуюсь, что в свои солидные годы он сохраняет ясный ум. Многое из прошлого своего поколения помнит в ярких подробностях, что его с вниманием слушают призывники, школьники на многочисленных встречах. Он вносит большой вклад в патриотическое воспитание юных ядринцев.

Очень люблю беседовать с отцом. Беседуем обо всем. Наша жизнь в военных городках была интересной. В первый класс я пошла в Монголии, десятый закончила в Украине. Чаще всего папа был с солдатами, а с нами была мама, самая лучшая мама. 55 лет она была верной папиной спутницей, помощницей, любимой. На семейных праздниках или просто свободными вечерами папа брал аккордеон, а мама пела их любимую песню: «На крылечке вдвоем…» Это картина моего самого глубокого впечатления нашей семейной жизни.

Я счастлива, у меня есть эти воспоминания, у меня есть мой папа. Я сама уже бабушка, но как же мне необходим отец, человек огромного жизнелюбия, милосердия, оптимизма, Гражданин, патриот, гвардии майор – Пискунов Николай Константинович.

Дочь, Маргарита Пушкарева, д. Елхово, Моргаушский район